4 ответов в теме

[Денис]

Поезд. «Ленинградский, полночь». Все собрались, пошли на прокуренный и забитый вокзал. Поезда, как это водится в России, разумеется, опоздали. Покряхтев, загрузившись, подождав, все, наконец, расселись и принялись… есть и общаться. День в поезде после этого показал, что чтобы было не скучно, необходимы три возможности жизнедеятельности — читать, спать, есть, и все это изредка можно прерывать предложением отыскать вагон-ресторан. Остров. Наверное, первое, что всплывает в памяти — это одурение от запаха моря и вопрос Кати после высадки из автобуса: «Ммм… А закат в час ночи — это нормально, да?» — «Катя, здесь белые ночи :-)». А потом — трехчасовая качка на катере. Вопрос в четыре утра: «Я что-то не поняла… Это уже рассвет или пока закат?» В 5 утра мы, слегка покачивающиеся и осоловелые лицеисты, вышли на берег и на автомате побрели к обещанной школе, где мы должны были спать. За нами увязалось милое существо лошадка, которую еще полчаса пришлось выманивать со двора школы. Войдя в класс и не требуя больше ничего от этого мира, мы расстелили спальники, пожелали всем спокойного вечного утра, заснули. И нам приснился великолепный сон… …Как будто идешь по огромному ковру брусники, а он не кончается. Как будто уже переел этих водянистых черных ягод, но все равно на автомате отправляешь в рот одну за другой. Как будто уже не можешь собирать эти отовсюду вылезающие подосиновики, но все равно бежишь за очередной красной шляпкой в болото. И вот идешь ты в час ночи по берегу Белого моря с руками, полностью занятыми мусором, смотришь на серую темноту вокруг, на стальное море, и думаешь, что попал в нереальное место. Которого на карте-то нет. Которое не всякий может найти. Ты можешь туда приехать, быть там, жить там, но все равно можешь его не найти. Это как лабиринты древних, оставленные на островах — не сразу и поймешь, что ты в лабиринте. А можешь просто ходить и думать, что ходишь по обычным камням. И внезапно зазвучит в ушах музыка, когда ты будешь сидеть на берегу озера и смотреть на чистую-чистую, и очень глубокую воду… И захочется, чтобы был такой же свет, как эти отржающиеся на воде солнечные осколки, улыбающиеся всему вокруг; чтобы было такое же тепло, как от этого солнца, слепящего глаза, тихо поднимающего голову вверх, к небу, на которое, кажется, до этого ты никогда не смотрел, или просто не видел того, что надо было видеть… Или рука сама потянется к этому солнцу на горизонте, красному, прощающемуся, и захочется обнять этот остров, смахнуть со щеки слезу и сказать «спасибо»… За то, что излечил от безнадежности. За эти десять дней. За эти искривленные в ветрах березы. За монастыри и кресты. За море и небо. За свободу и чаек. За людей. За понимание. За эту воду и за эти озера. За наших «героев». И, сидя у костра в двенадцать ночи, совершенно не веришь, что через час ты уже будешь только смотреть вслед удаляющимся островам, которые почему-то издалека напоминают Агробу Алладина. :-) И не надоест на протяжении трех часов смотреть на воду, волнами расстилающуюся перед тобой. …А потом мы проснулись. Поезд, утро, Москва. Отравленный «любимый» воздух. Кружок на перроне. Прощание. И как будто не было этого отсрова и этих десяти дней. Но только те, кто и вправду там был, знают, что есть место, где солнце никогда не заходит. Соловки — это наш сон, который был реальностью.

[Natuccia]

А фотографии будут?

[Syrano]

Здорово написано! Спасибо огромное!

[B.j.]

Ох, спасибо!! Столько всколыхнулось сразу, спасибо тебе! И если так чувствуешь, поезжай туда еще, поезжай одна, или с человеком, который тебя чувствует лучше, чем ты сама. И не бери обратный билет.. Удачи тебе)

[DNAlh]

А фотографии будут?

Спасибо за вопрос! (с) Узнаем.

DN